Осознанное питание - запись и отзывы Опции

[Pearl]

Надоели эксперименты с весом?
Хочется есть все подряд и не нести за это ответственность?
А так бывает?

Как осознанно относиться к питанию и почувствовать, что же дейтвительно хочет наш желудок, а не мозги.

17 мая 19.00-22.00
18 мая 18.00-21.00

19 мая 11.00-18.00 (+обед)

стоимость 12 т.р.

запись и оплата до 14 мая

[Pearl]

з заметок МариВанны: о том, почему дети не едят.

Пришла ко мне на днях семья с мальчиком лет трех. Мама с папой заказали себе одно, другое, а потом просят официанта:

— Принесите нам, пожалуйста, ложку для «Растишки».

Я выхожу, делаю мальчику «козу». Зачем же вам, говорю, «Растишка», давайте я вашему мальчику куриного бульончика налью. Только сварила, еще даже не заправляла, не бульончик — солнышко.

Они мне: «что вы, что вы, он у нас бульончик не ест». «Ну тогда котлетку, — говорю, — свеженькую, только-только нажарила. Нежные, как душа поэта. Хотите, с пюре картофельным, хотите, с макаронами, хотите, огурчика покрошу». Они на меня так смотрят и говорят: «Ну нет, котлетку он ни за что не будет».
Мальчик делает этакое лицо и говорит:

— Тетя, каклетка фуууу! Хочу мойочный йомтик!

Я не сдаюсь: «Может, вареничков? Омлетик? Кашки гречневой? Блинов со сметаной? Салатик?» Маманя смотрит на меня уже с раздражением «что пристала?», и ядовито так говорит:

— Сейчас! Он салатик нам на голову наденет!

Тут я, признаюсь, зашла в тупик. Спрашиваю: «что же он у вас вообще ест? "Йомтик"»? А мама мне с гордостью даже отвечает:

— А вот ничего и не ест. Ни кашу, ни суп, ни котлеты, ни мясо, ни рыбу, ни птицу! Ни за маму, ни за папу, ни за няню с университетским образованием. Никто накормить не может! Насильно запихивали – плюет. Подарки дарили – не хочет. Даже деньги ему за еду предлагали – все напрасно, ничего не ест.

Я, осторожно так:

— Ну так, это, может, к врачу?

— Куда там! Пять врачей бились — не помогло! Вот он у нас какой, маленький, а характер, как у Мао Цзедуна, кремень, а не ребенок. Ничего не ест! Только всякую дрянь из рекламы — «растишки» да «ломтики», еще шарики и звездочки, киндершоколад, тем только и живы!

— А молоко, — спрашиваю, — Молоко-то хотя бы пьет?

Мама удивилась.

— Молоко? — говорит, — это в каком смысле?

Вспоминаю свое детство. Восхитительный, самый любимый вкус — кружка молока, а к нему — кусок булки, намазанный маслом и щедро сверху посыпанный сахаром (такую композицию называли еще «еврейский бутерброд»). Щекочущий ноздри, заставлявший заходиться слюной божественный аромат куриной ноги с жареной картошкой, который плыл по кухне, по всему дому, и кажется, наполнял его особым, высшим смыслом, превращал его из просто дома в Счастливый Дом, в Котором Едят. А редкие, диковинные дефицитные бананы? А запах первого весеннего огурца? А пельмени смерзшиеся и заиндевевшие в морозилке — и пышные, лопающиеся во рту восхитительным мясным соком в готовом виде?

Мне даже в голову не приходило не есть. Да, еда могла быть разной — праздничной, любимой, веселой, или скучной и повседневной, как голубцы или винегрет, которые я, конечно, не слишком любила. Или школьные завтраки-обеды, с привкусом коллективизма, как и весь общепит. Но не съесть, означало остаться голодной, что особенно неприятно на ночь, когда к сосущему чувству пустоты в желудке (как мы говорили — живот к спине прилипает) добавляется опасение, что тебе, как обещала мама, теперь непременно «приснится цыган»…

Тогда еда была с одной стороны просто едой, ни больше, ни меньше. Абсолютно равной своему смыслу. С другой стороны — еда была жизнь. А что сейчас? Почему так не любят есть многие современные дети, откуда берется столько малоежек, недоежек, вообще неежек или странноежек, которые едят вообще запредельные вещи — только суши или только тирамису, или только ножки от Медвежонка Барни. Ни в коем случае не головку, и не животик, только ножки. Один такой мальчик приходил в гости к моему среднему внуку. Как рассказывает дочь, на второй или третий раз он попросил:

— А можно такое пирожное, круглое и с дырочкой посередине? Такое вкууусное, меня Коля в тот раз угощал…

Долго гадали, что же это за пирожное такое диковинное, оказалось — сушка.

По моему скромному мнению, нормальный здоровый ребенок не может не любить есть. В особенности – нормальную здоровую еду: молоко, хлеб, мясо, яблоки, кашу, ягоды, сыр, кефир, булку… Он может не понимать до поры вкуса помидор или арбуза, бояться селедки (в ней кости) или не любить цветную капусту. Но в том случае, если у него нормальные естественные пищевые привычки, для него естественно есть. А естественные пищевые привычки — это когда еда — просто еда. Она же жизнь.

Когда в семье из еды не делают проблему. Когда садятся завтракать, обедать и ужинать все вместе, за стол. Когда едой не насилуют, не наказывают, не вознаграждают и не шантажируют. Просто едят.

К сожалению, в головах многих современных родителей еда давно уже стала далеко не просто едой. Это или показатель свободы-несвободы:

— Ем что хочу, когда хочу, где хочу! Не хочу — буду два дня на воде. Хочу — буду есть один шоколад. Захочу — закажу пиццу по телефону и съем в кровати ночью перед телевизором! Это мое законное гражданское право!

Или выражение застарелого инфантильного протеста:

— Меня в детстве заставляли есть суп и сидеть прямо, а вот я за это теперь ем как придется, и своим детям то же самое позволяю!

Или некая поза:

— Мы вегетарианцы. Мы сыроеды. Мы поклонники японской кухни. Мы все едим с индийскими приправами. Мы принципиально только за органические продукты.

Или просто враг:

— Соль — белая смерть, сахар — сладкая смерть, и вообще еда — это враг, ведь от нее толстеют, а это то, чего я боюсь больше всего на свете!

И для детей еда становится не едой, а предметом для манипуляции. Отказываясь от еды, можно выцыганить внимание или наказать мучителей-родных, обложивших со всех сторон своими «надо» и «нельзя» - и так появляются дети, которых восемь бабушек, и пять специалистов с бригадой поваров не в состоянии уговорить пообедать. Послушно запихивая в себя все, что не приколочено, можно доказать, что ты хороший, послушный и заслуживаешь любви — и так появляются добротные толстые дети, страдающие мучительными комплексами. Кажется, это было у Бабеля:

— Пусть наш Изя не будет самый умный, но пусть будет хотя бы самый толстый…

Еда становится предметом фобий, олицетворением ненавистной дисциплины, способом приблизиться к волшебному миру детских телеканалов…

Тот мальчик, который хотел есть йомтик и не хотел котлетку, пока мы говорили, пока несли ложку и распаковывали «Растишку», съел весь хлеб из хлебницы. И выковырял пальцем все масло.

Я еще много, наверное, буду говорить и писать про детей, потому что дети — показатель всего в мире. А я, знаете ли за то, чтобы дети были счастливыми и талантливыми. И хорошо кушали. Но не слишком…